Первый медведь

 Теплым сентябрьским днем, я по приглашению своего друга-охотника, оказался в Грязовецком районе Вологоцкой области. Не доезжая до «столицы», я свернул направо в сторону села Шуйское. Бескрайние моховые болота раскинулись по обеим сторонам дороги. Желтоватые сухие кочки краснели от ягод клюквы. Многочисленные автомобили по обочинам дороги говорили о сезоне сбора богатого урожая дикой ягоды.
 

 Вечером, разместившись в доме егеря, мы выехали на вездеходе в лес. К груди я плотно прижимал кофр с Маннлихером 30-06 и ночным прицелом.
 

Основательно заполненный рассказами опытных охотников и информацией из бездонного интернета об охоте на медведя, я был готов к своей первой охоте. Главное, что я усвоил из полученных уроков, чтобы, не дай Бог, дело не дошло до осязательных инстинктов медведя – это будет совсем плохо для меня. Но я был уверен, что до этого все же не дойдет. В случае, если зверь не выйдет в первый день, у меня в запасе были еще две ночи, которые я мог посвятить охоте без ущерба своей службе и любимой семье.
 

            В глухом лесу на краю потоптанного овсяного поля егерь остановил машину и высадил меня у засидки. Она представляла собой основательно порубленный ольховый куст, в котором была устроена удобная скамейка, упор для ног, перекладина для карабина  и спинка – все это позволяло скоротать долгое ожидание зверя с определенным комфортом. Егерь назвал такую засидку «стулом». Лавка располагалась на высоте всего полутора метров. Сидя на ней, я мог ногами достать до поверхности земли. От такой моей «доступности» становилось жутковато. В случае выхода медведя я оказывался с ним лицом к лицу. И подойти ко мне он мог с любой стороны. Здесь не было даже условной защиты в виде 3-4 метровой закрытой вышки. Страх божий. Ну, охота есть охота. Я постараюсь встретить его и в таких «тяжелых» условиях.

            Егерь показал места выхода медведя из леса, высказал последние напутствия и сообщил о часе, в котором меня заберет. Пожелав удачи, он забрался в вездеход, зарычал мотором и с лязгом скрылся по влажной глинистой дороге в сумеречной лесной чаще.

            Солнце уже давно скрылось за верхушками деревьев. Быстро темнело. Сидя на лавке, я зарядил карабин и проверил ночник. На удобно срезанный сучок повесил рюкзак, пару раз вскинул Маннлихер и приготовился к долгому ожиданию. Шум от машины вскоре стих и вокруг наступила полная тишина, нарушаемая лишь писком невидимых пичуг. Несмотря на очень теплую погоду комары и мошки, не причиняли ни какого беспокойства.

            Постепенно вечер сменился ночью. Я стал настороженно прислушиваться и всматриваться в чернеющие провалы под деревьями. Разные мысли полезли в голову. «Сижу один, окруженный неприветливым ночным лесом. Где то рядом бродит опасный и коварный зверь, который в любую минуту может оказаться рядом. На много километров вокруг ни одной живой души. Мобильный телефон не работает. Нет даже рации, по которой можно было бы позвать на помощь. А что может случиться?» От мысли, что когда окончательно стемнеет, я не смогу увидеть собственной вытянутой руки и тогда… По спине пробежал неприятный холодок. «Тогда медведь сможет подобраться вплотную ко мне – двигается то он бесшумно! Засечь его я смогу только через ночной прицел. А если он подойдет сзади, через поле, куда я, из-за особенности конструкции « стула», не могу повернуться? Мне стало совсем не хорошо. Я почувствовал себя крошечной живой беззащитной песчинкой, затерянной на бескрайних просторах нашей родины. Полностью слепой и глухой в ночной природе без помощи всевозможных ночников, микрофонов, наушников. Любое дикое животное в полной темноте может незаметно подкрасться к охотнику и он ничего не увидит и не услышит». Но на мое счастье из-за деревьев выплыла убывающая луна и повисла над деревьями, осветив тусклым безжизненным желтым светом лес и часть поля, на краю которого я сидел. Ствол моего Маннлихера смотрел в тот угол леса, откуда по словам егеря, мог выйти медведь. Небо над головой было чистым от облаков. Неярко поблескивали звезды. В напряженном ожидании прошло несколько часов и, когда луна уже готова была скрыться за лесом, я услышал натужный звук мотора и всполохи света от фар машины. Егерь ехал за мной. Моя засада оказалась пустой. Зверь не вышел.

            На следующий день, мы объехали другие лесные поля, засеянные овсом. Необходимо было определить по свежести следа, куда регулярно выходит медведь. Вскоре егерь определился с местом охоты. Туда он и привез меня в этот вечер.

            Здесь, у кромки леса, стояла трехметровая вышка, обращенная стрелковыми окнами к полю. Поле перед ней уходило под небольшим углом вниз, к лощине, по дну которой протекал небольшой стремительный ручей. По шатким ступеням, покрытым лишайником, я забрался наверх. Вдоль глухой стены, обращенной к лесу, стояла жесткая лавка, на которой мне предстояло караулить медведя. Оконные и дверной проемы были ни чем не прикрыты. Я не сомневался в сегодняшней удаче. Зверь непременно выйдет на мой верный выстрел! В этот день я решил сесть пораньше - косолапый мог выйти, как говорится, «по светлому». Вечер ожидался таким же теплым, как и предыдущий, поэтому я оделся легко. Но природа в этот день преподнесла неожиданный сюрприз.

            Когда солнце постепенно опустилось за темнеющий за полем лес, из низины,  между деревьями медленно и незаметно выступили клубы плотного белого тумана. Я очень надеялся, что хмарь до вышки не дойдет. День медленно угасал и молочная пелена незаметно подкрадывалась ко мне через засыпающее поле. Туман стелился низко. Я, сидя на вышке, оказывался над ним. С высоты, как с корабельной мачты, окруженный сказочным туманным морем, я наблюдал, как он постепенно заполняет все уголки неровного поля. А с приходом тумана, неожиданно резко похолодало и мне пришлось извлекать из рюкзака теплый свитер. Егерь предупредил меня, что сюда могут выйти также и кабаны. Стрелять их или нет он оставил на мое усмотрение. Но меня интересовал лишь медведь.

            Шло время. Вокруг ничего не происходило. Было тихо и скучно. Неожиданно, в напряженной тишине, со стороны леса, громко хрустнула ветка. Из- за стенки вышки, на которую я опирался спиной, я не мог определить причину шума. Может быть, мне вообще все это послышалось после долгого ожидания. И тут же послышалась тихая возня – на поле явно кто то пробирался из леса. Рука непроизвольно потянулась к карабину, стоявшему в углу вышки. Я одернул руку. Когда зверь выходит на открытое место, он особо осторожен и ловит малейший посторонний звук. Сейчас лучше замереть и дождаться, когда он осмотрится, убедится, что опасности нет и выйдет на поле. Вот тогда можно будет тихо поднять карабин, навести светящуюся мушку ночного прицела на убойное место и спустить курок.

            К шуму веток добавилось громкое сопение, всхрапы, похожие на кашель, и жуткое ворчание, от которого у меня мороз пробежал по коже и волосы зашевелились на затылке. Я замер, весь обратившись в слух. Между тем звуки приближались. «Кто это может быть? – гадал я. - Медведь?! На кабанов не похоже. Они никогда так не выходят на кормежку – я неоднократно охотился на них. Неужели косолапый с таким шумом двигается? Или он старый, больной? А может и подранок, бродит и мучается?» Такие мысли роились у меня в голове.

            Вот звуки приблизились к самой вышке. Еще секунда и я смогу его увидеть через стрелковое окно. Тут вышка резко вздрогнула и зашаталась. Я едва успел цепенеющими руками подхватить падающий карабин. Выглянул наружу. Белая марь плотно закрывала основание вышки. Снизу некто, невидимый в тумане,  продолжал трясли вышку, которая при этом громко трещала. От нее что-то оторвалось и с шумом упало в траву. Вышка подломилась и стала плавно крениться на бок. С ужасом я подумал, что через мгновение рухну вниз, прямо в зубы раненому, обезумевшему от боли, огромному зверю. Я не сомневался, что это, конечно же, медведь. Я не послушными пальцами попытался переключить предохранитель Маннлихера. Заклинило! И тут снизу раздался жуткий рык: «Эй, вышка, блин. Охотник! Ты живой там, твою мать? Выпить есть? Дай выпить, Москва. Трубы горят».

            Я резко открыл глаза. Сердце гулко и учащенно стучало в груди. Огляделся, с тревогой прислушиваясь. Вокруг стояла полная тишина. Что за черт. Оказывается, я задремал, а в это время мне приснилась такая несусветная чушь. Я посмотрел на часы.  Прошло лишь на пару минут. Я несколько раз глубоко вздохнул. Туман по-прежнему скрывал округу плотным белым покрывалом.

            Вдруг, почти под вышкой, кто-то сильно втянул носом воздух. Я замер, прислушиваясь и боясь не произвольно скрипнуть доской. Через пару минут, едва слышное посапывание, переместилось мимо вышки на поле. Зашуршал перезревший овес. Только мой слух позволял отслеживать движение зверя. Вот он явно приступил к трапезе в метрах пятнадцати левее вышки. По характерным звукам, я понял, что это не кабан – они совсем по другому «жируют» на овсах. Передо мной на поле был именно тот, на кого я и приехал – косолапый. Страха не было. Мозг четко анализировал ситуацию. Я какое-то время, затаив дыхание вслушивался, как он обсасывает колосья, сгребая их лапами, на подобие зерноуборочного комбайна. При этом он медленно перемешается по полю вперед. Пора! Я неторопливо протянул руку к карабину. Нащупал его в темноте. Медленно поднял, снял крышку с ночника и включил его, переместил предохранитель Маннлихера в боевое положение и подался вперед, высовывая ствол из окна. Я проделал все это очень тихо – медведь на поле продолжал кормиться. Это хорошо – я все сделал правильно. Теперь осталось лишь обнаружить зверя, прицелиться в убойное место и произвести выстрел.

            Туман плотно скрывал все, что происходило на поле. В нем, как в молоке, все бесследно растворялось. Я припал к окуляру прицела. Чернота. Включил инфракрасную подсветку прицела. То, что я увидел, напомнило мне работающий телевизор с неподключенной антенной. «Снег», только зеленого цвета, занимал весь объем окуляра. Я стал перемещать карабин, надеясь подсветкой «пробить» белую марь подо мной. Все было напрасно. Медведя я не видел. Смещая ствол, я наверное за что-то зацепился или достаточно громко выдохнул, но все звуки на поле разом смолкли. Наступила ватная тишина. Может быть он меня причуял? Я, еще в Москве, купил американский специальный спрей, нейтрализующий посторонние запахи, и перед вышкой, обильно себя им опрыскал. Но зверь покинул поле. Ушел, растворясь в ночном туманном лесу. Также бесшумно, как и появился сегодня на кромке поля. Удивительно, как такой крупный и с виду неповоротливый зверь, как медведь, перемешается совершенно бесшумно. Ни одна ветка ни хрустнет под его тяжелой поступью, когда он бредет по чаще.

Примерно через час, раздалось приглушенное тарахтение вездехода. Приближаясь к вышке, машина причудливыми всполохами выхватывала из густого тумана, примятый овес. Я собрал вещи, спустился вниз и рассказал егерю о свой неудаче. Вооружившись мощными фонарями, мы осмотрели поле и кромку леса, откуда выходил «хозяин тайги». На влажной земле четко отпечатались следы ночного гостя, равные двум длинам моего швейцарского ножа. Туман, так некстати пришедший из лощины, свел мою охоту к нулю.

В последнюю ночь я сидел на новом месте. Тумана не было, как и не было выхода зверя. Он так и не вышел к моей рукотворной засидке. Охота закончилась. Впереди меня ждала долгая дорога домой, к своей привычной городской жизни, и, в будущем, к удачной охоте на такого коварного и хитрого зверя, как медведь.

Вологда-Москва